Истории наших пациентов

Никогда не думала, что могу заболеть раком. В обозримом прошлом ни близкие, ни дальние родственники ничем таким не болели. Питаться всегда я старалась правильно: ни жареного, ни копченого, колбасу тоже не ела, понимая, из чего она сделана. Ела сырые овощи и фрукты в большом количестве. Не переедала, не наедалась на ночь. Много ходила пешком вдоль моря. Летом много плавала, но только до восьми утра, как и положено. В общем, если почитать рекомендации как уберечься от рака, то я их выполняла просто по пунктам, хотя всегда была уверена, что онкология – совсем не мое.

Стало трудно глотать нежидкую пищу. Дисциплинированно посетила районную поликлинику на Арсенальной, где ЛОР врач успокоил: «хронический фарингит» и выписал разные спреи и полоскания. Прошел год. Глотать стало труднее. Опять иду в поликлинику  на Арсенальной. Опять доктор, на этот раз уже молодая врач, подтверждает диагноз: “Хронический фарингит”, объясняет: “Удаленные гланды плюс слизистая горла уже не та – 65 лет все-таки” Но я на всякий случай уточняю:” Нет ли, не дай Бог, там какой-то опухоли?” Врач меня успокаивает и отправляет к невропатологу. Невропатолог определяет, что это нервный ком, и тут же на месте предлагает купить у него блистер фенозепама. “Нервное так нервное”,- радуюсь я, и с мыслью, что, слава Богу, ничего страшного, планирую свою жизнь дальше, а именно: собираюсь ехать на три месяца в Крым. И, наверное, уехала бы, но отменили все поезда, и мы решили ехать машиной. И вот тут сын поставил условие: я должна сделать фарингоскопию, в противном случае он не повезет меня в Крым. Понятно, я больше доверяла мнению специалистов в этой области, чем сыну-терапевту (он и в горло-то мое не заглядывал). Но в диагностический центр все-таки поехала. Там и нашли в моем горле новообразование. Конечно, первая реакция: шок, разные мысли: ну как может быть онкология при моем-то правильном образе жизни?

А дальше все закрутилось как в калейдоскопе. Сначала государственная медицина. Замечательные врачи, но взять биопсию опухоли они не могли -уж очень место неудобное – нужен этакий зонд с боковой иглой (если я это правильно описала).А такой инструмент есть только в частной клинике. Туда мы и отправились.

Посещение клиники Лиссод.
Говорят, театр начинается с вешалки, а онкологическая клиника, наверное, должна начинаться с холла. Не уверена, что я права и что это вообще правильное сравнение, но в то время  я это очень остро почувствовала.
Мы открыли дверь и, переступив порог, увидели сидящих рядами людей с какими – то нерадостными лицами, и все они (может, показалось) смотрели на меня, как на присоединяющуюся к ним. Я сразу постаралась убрать эту мысль и настроиться на позитивный лад. У меня все должно быть хорошо, не надо волноваться. Потом был наркоз и, слава Богу, получилось взять биопсию. Это единственное, за что я осталась им благодарна. Через неделю решилась моя судьба. По отекшим глазам моей дочери я сразу прочитала свой приговор. Мы отправились в клинику Лиссод, чтобы услышать все из уст врача онколога. Доктор был очень краток: операция по их мнению ,была невозможна. Предлагалось единственно возможное лечение: 33 курса лучевой терапии и 5 химий для усиления эффекта от лучевой. При этом питаться я смогу только через желудок, в который, как бы попроще выразиться, будет вставлена трубка (или стома, говоря медицинским языком). Слюнные железы будут полностью атрофированы и никогда не восстановятся. Увидев мои полные ужаса глаза, доктор добавил: “После лечения слюнные железы атрофируются, пищу будете запивать водой”. И вот тут у меня потемнело в глазах. Я точно не была готова к такому повороту событий.

Доктор удивленно заметил: “Я что, успокаивать вас должен?”
“Мог бы и успокоить за полторы тысячи гривен” (именно столько стоила на тот момент консультация в этой клинике) – думаю я сейчас. А тогда я боролась с тем, чтобы не грохнуться в обморок тут же в кабинете. Прием длился 15 минут, но для меня это была вечность, которая отделила меня от мира здоровых  и счастливых людей.

Администратор сообщила, что мне назначено новое обследование, под названием ПЭТ. Где-то в подсознании я удивилась: я была уже проверена не просто хорошо, а архи хорошо: МРТ, 2 КТ, УЗИ всех органов, биопсия лимфоузлов.  Но в моем положении и с моим диагнозом не очень-то порассуждаешь. Надо значит надо. Но уже после того как я прошла эту процедуру, я задумалась. Уж так ли нужно было подвергать меня мощному радиоактивному облучению перед тридцатью сеансами лучевой терапии? Только потом я поняла, что решающим здесь было не мое здоровье (да простит меня тот, кто назначал) , а цена  этого ПЭТа-15тысяч гривен. Дальше надо было определяться, где проходить лечение. Не хотелось обращаться к государственной медицине: очереди, необходимость платить за все дополнительно, ведь в противном случае качественное лечение не всегда может быть получено. Дочь, хорошо помня, как мы пытались вылечить нашего папу 5 лет назад, определилась сразу: только не государственные больницы, поликлиники и уж точно не институт рака, где часами пациенты стояли под кабинетом врача, не имея даже возможности присесть – просто некуда (впечатления пятилетней давности). Стали думать где проходить лечение. Вспоминать о клинике Лиссод не хотелось, начали поиски – и по интернету в том числе.  Наконец, методом опроса знакомых, сталкивающихся с такой проблемой, выяснили, что есть еще подобные частные заведения.

Посещение клиники Инновация.
В состоянии далеком от оптимизма отправились в клинику – под названием  Инновация. Въехали в лес с вековыми соснами , уходящими в небо. Подумалось, что здесь бы санаторий или дом отдыха расположить, а не лечебное учреждение, одно название которого вызывает страх.  Как я тогда ошибалась! Потому что когда лежишь в палате, а в твою вену вливается химическая жидкость, которая должна уничтожать раковые клетки, нахально поселившиеся в твоем теле, но вместе с ними она разрушает и твои здоровые клетки – то красота этих могучих деревьев, заглядывающих в окно очень даже успокаивает, вселяет надежду, что тебя здесь обязательно вылечат. И вот мы переступаем порог больницы и попадаем  в холл, совсем не похожий на клинику: так может выглядеть разве что несколько звездный отель. Уютные диваны и кресла, чуть дальше можно посидеть за столиками – выпить чаю, кофе или просто хорошую воду, которая здесь на каждом этаже.

Мы записаны на две консультации: к зав. отделением лучевой терапии и заведующему хирургией. Беседа с лучевым терапевтом длилась где- то 40 минут. Доктор описала все трудности лечения и, ничуть не успокаивая, а наоборот, предупредив что предстоит серьезное испытание, каким-то удивительным образом вселила в меня надежду.  На мое опасение, что слюнные железы после облучений перестанут работать, врач с удивлением пояснила: “Почему же? Ведь мы их будем экранировать. “Слава Богу, что я не начала лечение в первой клинике. Но все равно я до сих пор не могу понять, зачем умудренный опытом доктор пугал меня,  итак вусмерть  перепуганную и расстроенную, говоря неверную информацию. И предположу совсем уж фантастическую вещь: может быть, это своеобразный прием воздействия на пациента, чтобы облегчить ему дальнейшее непростое лечение? Не знаю. Беседа с хирургом также была очень полезна. У меня оказывается в сердце в области перикарда была лишняя жидкость. Почему- то на это не обратил внимание седовласый доктор из клиники Лиссод. Домой я возвращалась в полном спокойствии и впервые за много дней верила в свое выздоровление. Не решалась спросить у дочери о цене консультаций, ожидая услышать цифру с тремя нулями. Но… каждая консультация стоила на тот момент 300 гривен.

Безусловно, не всякий человек может заплатить даже эту небольшую сумму. Но, как это не печально сознавать, онкология – это болезнь, требующая много денег, и если у вас их нет и некому вам помочь, можно сразу ложиться в гроб или уповать на чудо и собственные силы. На самом деле консультацию у хорошего специалиста в государственной системе здравоохранения тоже не получить бесплатно. И приходится нарушать и моральные, и даже юридические нормы, предлагая конверты с «благодарностью». Вот только, когда стоишь у черты, совсем не хочется грешить еще раз. Решение, о том, где проходить лечение, было принято: здесь и только здесь. Подкупала какая-то домашняя, семейная атмосфера, царившая в стенах этого лечебного учреждения. И ни разу за весь долгий и трудный период облучений и химиотерапии не пришлось об этом пожалеть.

За это время волей неволей приходилось пересекаться с людьми , которые пришли сюда из других больниц, лечились за рубежом. И все жалели, что не попали сюда сразу. Так думаю и я. Именно поэтому я и решила обо всем написать, хотя со стороны это может выглядеть как реклама и антиреклама. На самом деле я руководствуюсь одним лишь желанием помочь тем людям, которые сейчас находятся в самом начале своего лечения, и пытаются принять единственно верное решение относительно того, где проходить лечение.

Теперь о самом лечении. На самом деле “не так страшен черт, как его малюют”. Человеческий организм – удивительный механизм, умный, послушный. Просто надо научиться им управлять. Это я знала теоретически, а вот на практике все оказалось очень даже непросто. Лежать 30 минут буквально пригвожденной с помощью жесткого каркаса-маски  к ровной поверхности под лучами, которые обязаны день за днем методично выжигать опухоль, поселившуюся во мне. И не кашлянуть, и не глотнуть (желательно), когда идет облучение. И только молиться, молиться, глядя в лицо аппарату, чтобы Господь помог все выдержать, чтобы мой организм был заодно со мной. А команда лучевой терапии, их заботливые руки и участливые глаза помогали мне в моей борьбе. И младшая медсестра, отлучаясь от своих дел, приходила помочь одеться и одновременно воспитывала, меняла мое мышление. Глядя на себя в зеркало, говорю то, что вижу:” Доходяга” (еще бы: ведь минус 12кг) И встречаю строгое предупреждение: “Чтобы мы такого здесь больше не слышали. Срочно меняйте негатив на позитив. Вы возвращаетесь в юность. Модель и все тут.” Общение с обаятельнейшей врачом, проводящей мне курсы химии каждый раз внушало мне оптимизм и надежду на “Все буде добре “.

Но мой организм не хотел слушаться ни меня, ни мою строгую (временами) и требовательную доктора химиотерапевта. Он бунтовал: катастрофически снижались лейкоциты и давление, терялось куда-то сознание, потом возвращалось, удары сердца зашкаливали. Устройство, внедренное мне в желудок, все хуже справлялось с подачей даже тех 200 граммов жидкой еды (особенности организма) и хирург, очень опытный и квалифицированный, нервничал и в результате вынужден был убрать стому из желудка. До конца лечения оставалась неделя. Понятно, что есть обычным путем как все нормальные люди я не могла, и под обнадеживающее высказывание химиоврача: “У нас от голода еще никто не умер” меня начали кормить через вену.

Я не знаю, как все происходит в других больницах, но сейчас, когда лечение уже закончено,  я твердо  знаю: именно в этом месте и с этими врачами оно стало успешным. Очень хорошо, что есть клиники, где врачи не делят пациентов на своих и чужих.
Не могу не рассказать об одном эпизоде. Наверное, я из тех пациентов, которые пытаются вставить свои «пять копеек» в процесс лечения. Пытаясь лучше отправить лекарство в организм, мы вдвоем с моей помощницей разъединили трубку, ведущую через стому в желудок. И потеряли одну из частей. Запчастей к данному устройству американского производства, понятно, не выдавали. Мой доктор в этот день отсутствовал.
Мне помог другой хирург, который применил совершенно необычный рационализаторский подход к проблеме. Со словами: “Нет ничего, чего нельзя было бы решить” он все-таки подобрал утерянную деталь. Я очень благодарна ему за это.

Вообще, после того, как начинаешь жить с диагнозом рак, внутри тебя что- то начинает происходить. Изменяется отношение к жизни, полностью меняется психика. То, на что раньше просто не обращалось внимание, вдруг становится главным и нужным. И наоборот, все мелочи , какие-то житейские перестают волновать. Начинаешь особенно ценить жизнь, делается неважным то, что раньше вызывало уныние и депрессию. Нужным и особенным становится только жизнь и благодарность Высшим силам, за то что они помогают тебе остаться в этой жизни. Вот уж действительно и страшная и завораживающая болезнь. Раньше время от времени я ходила в церковь, исповедовалась, причащалась. Не всегда хотелось это делать, но я четко знала, что так нужно — ведь я верю в Бога. Впервые я почувствовала силу всего этого во время болезни.  Начали сниться ужасные сны, с чудовищами  и монстрами. Постоянно ощущала страх смерти, который поселился глубоко внутри: и никакие молитвы, психологические беседы не помогали. Однажды вечером вышла из дома, и вдруг ни того ни с сего  поехала в Лавру, как будто кто-то взял меня за руку и повел. Ведь не собиралась совсем. Вообще все время пока я болела, со мной происходили разные очень необычные истории и ощущения. Как будто кто-то невидимый находился рядом и направлял, охранял, помогал в казалось бы безвыходных ситуациях. Кто это был? Мне не дано это знать. Но после того как я отстояла службу в главном Соборе Киево-Печерской Лавры, прекратились мои ужасные сны, прошли и другие страхи. Но это уже другая история.

Наверно, каждый человек, побывавший у черты, узнает много необычного и нового, что полностью меняет  его отношение к жизни. Мое лечение закончилось. МРТ показало положительную динамику . Это радостно. Через три месяца будет более полное обследование. И дальше надо думать как жить дальше. Ведь для чего-то меня оставили на этой земле.